Великий русский писатель Лев Николаевич Толстой считал, что историю творит народ, а значение личности в ней невелико. Эта теория вызывала и вызывает споры. Ведь в трудную минуту нужен бывает человек, который даст импульс к движению вперед, воодушевит, поведет за собой, не позволит сдаться в безнадежной, казалось бы, ситуации — и добьется победы… Истина наверняка где-то посередине. Героев порождает, безусловно, народ, он же выводит их на авансцену истории, а затем ставит им памятники.
В сердце Москвы, на Красной площади, стоит скульптурная группа: два человека, один из которых вручает другому меч и горячо в чем-то убеждает. Это Козьма Минин и Дмитрий Пожарский — люди, которые считаются избавителями русской земли от польских и шведских захватчиков.
Минин и Пожарский
Их имена тесно связаны со Смутным временем — одним из самых тяжелых периодов в истории нашей страны. Русь, только-только спаянная воедино несколькими поколениями последних Рюриковичей, разваливалась на части. Череда дворцовых переворотов породила анархию: удельные княжества, не ощущая контроля из центра, припоминали друг другу старые обиды, недавно присоединенные земли стремились вновь обрести независимость. Поляки сожгли оставшуюся без управления Москву и засели за Китайгородской стеной; на дорогах свирепствовали бандитские шайки — разоренные Смутой крестьяне и остатки польских войск, пришедших с Лжедмитрием II.
Русский престол пустовал, но все понимали, что это ненадолго. В числе претендентов были: малолетний сын «царицы» Марины Мнишек, очередной самозванец — третий по счету, польский королевич Владислав и его отец король Сигизмунд III. Он решил не уступать престол сыну, занял Смоленск и собрался с войском на Москву.
Русские города, утомленные Смутой, присягали Владиславу: таково было указание Москвы. Об этом узнали шведы, которых Русь призвала на помощь. Будучи давними противниками Речи Посполитой, они решили, что больше ничего никому не должны, и взяли Великий Новгород.
Руси грозили утрата государственного суверенитета, существенное сокращение территории и насильный переход в католичество. Сражались — каждый сам за себя, за свою выгоду. И тем не менее именно в это время возникла и окрепла идея спасения родины: попираемый и разоряемый русский народ начал поднимать голову. Так бывает в годину испытаний: в людях пробуждаются дремавшие физические и нравственные силы. Когда стало ясно, что помощи ждать неоткуда, собралось народное войско и двинулось освобождать Москву. К сожалению, этот поход закончился неудачей из-за разлада между руководителями. Партизанская война, однако, продолжалась, а непоколебимый патриарх Московский Гермоген, которого поляки заточили в темницу, рассылал по городам патриотические воззвания.
Грамота патриарха Гермогена
Грамоты старца зачитывались на площадях, слова проникали в сердца, но люди колебались: из-за неудачи они вновь перестали верить в свои силы. Спасение пришло из Нижнего Новгорода. Земский староста, мещанин Козьма Минин, человек простой, но умный и энергичный, внял призывам патриарха. Кроме того, ему было знамение: Минин рассказал согражданам, что во сне ему явился Сергий Радонежский и повелел собирать войско для освобождения Московского государства. Правда это была или смелый ход, чтобы склонить соплеменников на свою сторону, — неизвестно, однако нижегородцев Минин воодушевил. Он произнес на площади пламенную речь: «Захотим помочь Московскому государству… дворы свои продадим, жен, детей заложим».
Он уверял — стоит начать сопротивление, и другие города примкнут, силы соединятся, отечество будет спасено. И горожане поддержали затею. Пришло время действовать.
Перво-наперво нужен был военный человек, который смог бы возглавить ополчение. Минин посоветовал князя Дмитрия Пожарского: во время предыдущих смутных событий он не нарушал присяги, к тому же участвовал в первом, неудачном походе народного ополчения на Москву. Князь согласился возглавить движение, но выдвинул условие: в его организации непременно должен был участвовать Минин. «…изберите такого человека, который бы мог со мною быть у великого дела, ведал бы казну на жалованье ратным людям. У вас есть в городе человек бывалый: Козьма Минин-Сухорук», — сказал он. Так Козьма Минин и Дмитрий Пожарский избрали друг друга, так и в веках их имена оказались связаны неразрывно.
Максим Фаюстов «Воззвание Козьмы Минина к нижегородцам»
Не меньше, чем ратные умения, ополчению нужны были деньги. Пока патриотический порыв не миновал, дальновидный Минин поспешил составить «приговор», а нижегородцы его подписали. Согласно этому документу каждый должен был отдать на содержание войска пятую часть имущества — деньги немалые. Сбор средств проходил тяжело. Ни льгот, ни отсрочек никому не давали; если человек отказывался платить — отнимали силой; тех, у кого не было ничего, продавали в кабалу. Меры были жесткими, но, увы, необходимыми: патриотизм патриотизмом, а войску нужно платить. Минин слишком хорошо помнил провал первого ополчения. Нижегородские настроения оказались заразительными. Словно искры от разгорающегося костра, разлетелись грамоты об ополчении; вскоре затлели и другие города. В Новгород стекались люди и денежные средства, формировалось войско. Минин, однако, брал не каждого: он старался нанимать профессиональных военных и оклад им назначал хороший. Недостатка в оружии и припасах тоже не было, так что участие в ополчении стало делом не только праведным, но и весьма прибыльным. Вскоре рать покинула город и двинулась в сторону Москвы.
В Ярославле ополченцы задержались: там создан был «Совет всей земли» — верховный руководящий орган. Козьма Минин значился «выборным человеком всей русской земли», а Дмитрий Пожарский — «по избранию всей земли Московского государства всяких чинов людей у ратных и земских дел стольник и воевода». По сути, эти два человека руководили Русью, однако такое двуначалие вовсе им не мешало: у каждого была четко определенная сфера действий, а главное — в их мотивах не было корысти. Ни один, ни другой деятель ополчения не оставил дневников, однако дошедшие до нас сведения характеризуют их очень по-разному. Минина исторические источники однозначно определяют как прирожденного лидера и тонкого дипломата. Можно только поаплодировать тому, как он вел переговоры с Западом: пообещал московский престол сыновьям правителей Швеции и Священной Римской империи — и получил от них военную помощь. Чтобы привлечь тех поляков, которые стояли за Владислава, он не исключал и его воцарения. Позднее, после победы ополчения, всем иностранным претендентам был дан «от ворот поворот».
Василий Савинский «Нижегородские послы у князя Дмитрия Пожарского»
В отношении Пожарского оценки более противоречивы. Не отказывая ему в воинской доблести и гражданском мужестве, некоторые историки утверждают, что князь не умел управлять, тяготился своей миссией и вообще страдал «черным недугом» — приступами меланхолии. Враги тем не менее видели в нем основную угрозу: во время похода на князя было совершено несколько покушений. Не вызывает сомнений и тот факт, что со своей задачей Дмитрий Пожарский справился: 20 августа 1612 года ополчение прибыло к Москве, а 24-го вступило в бой с численно превосходящим войском гетмана Ходкевича, который шел на выручку соплеменникам и вез им припасы. То кровопролитное сражение поляки проиграли и больше не рисковали подойти к столице. Ополченцы встали лагерем у Китайгородской стены.
Юрий Пантюхин «За Землю Русскую! Минин и Пожарский» (правая часть триптиха)
Осажденные, хоть и терпели всё более острую нужду, на предложения сдаться отвечали заносчивыми отказами: надеялись дождаться помощи. Положение их меж тем становилось весьма плачевным. Съестного решительно не осталось, начался настоящий голод. Когда 22 октября русское войско ударило по Китай-городу, поляки вынуждены были отступить в Кремль: у них не было уже сил держать оборону. Через несколько дней, поняв безнадежность дальнейшего ожидания, они капитулировали. Узнав об этом, король Сигизмунд развернул войско: планы сделать Московское государство польской колонией провалились.
Юрий Каштанов «Минин и Пожарский у стен московского Кремля»
Русь была спасена. Ополчение распустили, на престоле воцарился Михаил Романов.
В дальнейшем судьбы Минина и Пожарского сложились по-разному. Бывший земский староста стал думным дворянином — чрезвычайно высокий чин, позволявший участвовать в заседаниях Боярской думы. А вот Пожарский, хоть и из рода Рюриковичей, значительной роли больше не играл. Может быть, ему не хватило силы характера, а может, царю не давал покоя тот факт, что руководитель ополчения был одним из тех, кого народ хотел видеть на престоле. Как бы то ни было, Смутное время завершилось.
В новейшей истории 22 октября (4 ноября по новому стилю) отмечается как День народного единства. Этот праздник восходит к тем давним событиям, когда русское ополчение вступило в опустевший Китай-город.
Михаил Скотти «Минин и Пожарский»
Памятник героям-освободителям был воздвигнут в 1816 году по проекту архитектора Ивана Мартоса. Как и в случае с ополчением, деньги были собраны народом. Примечателен тот факт, что монумент хотели поставить в 1812-м, в честь 200-летия победы над захватчиками, но помешала новая война, на сей раз с Наполеоном. 2018 год — юбилейный для памятника. Он стоит неподалеку от Кремля — стоит вечным стражем. Подойдите к постаменту и попытайтесь прочитать выражение лиц героев, спасших русскую землю более 400 лет назад. Кто бы ни вершил историю — отдельные личности или народ — забывать ее не следует.
Эрнест Лисснер «Изгнание поляков из Кремля»
текст: П. Скойбеда фото: Н. Арефьева
Загрузка...
