Зов неба

«Валентина Степановна Гризодубова относится к разряду людей, которые не укладываются в обычные рамки. Своими моральными качествами, интеллектом, необычной авиационной биографией — одним словом, своей судьбой Гризодубова возвышается над повседневным человеческим уровнем, относится к числу людей, которые должны служить примером для нас — порядочностью, целеустремленностью — всей своей жизнью, которая без остатка была отдана авиации, Родине».

Анатолий Панин, советский журналист, литератор

 

Валентина Степановна Гризодубова. 1928 год

Валентина Степановна Гризодубова родилась в 1910 году в Харькове. Ее родители были родом из мещан. Мать будущей летчицы — Надежда Андреевна — занималась пошивом одежды. Отец, Степан Васильевич, был техником, изобретателем-самоучкой, на собственные средства собиравшим самолеты. На одной из своих машин он даже однажды прокатил дочку, которой тогда было всего два с половиной года. Так началось знакомство Вали с небом. Надежда Андреевна хотела, чтобы дочь стала музыкантом (у нее были выдающиеся способности), поэтому Валя после окончания школы поступила в консерваторию по классу рояля. Одновременно она училась в Харьковском технологическом институте. Но ее сердце уже принадлежало высоте (в 1924 году она участвовала во Всесоюзных планерных испытаниях). Поэтому, услышав об открытии в Харькове летной школы, молодая студентка не раздумывая подала заявление о приеме. Мы располагаем воспоминаниями об этом периоде жизни Вали, сделанными ее первым летным инструктором Борисом Кудриным: «С первых же полетов она обнаружила способности совершенно необычные, по-моему, для женщин. В группе из девяти человек (восемь — мужчины) она была лучшей. Она ездила на мотоцикле, автомобиле… Зимой условия для обучения стали совсем невозможными. Сильные морозы, а теплой одежды для учлетов нет. Они летали с голыми руками или в легких шерстяных перчатках. Особенно удивляла выносливостью и здоровьем Гризодубова, она летала в одних тонких чулках, в юбке, без очков». Закончив школу с отличием, В. С. Гризодубова окончательно решила посвятить себя летному делу, ради которого без сожаления рассталась и с институтом, и с консерваторией.
В начале 1929-го она поступает в 1-ю Тульскую летно-спортивную школу Осоавиахима, а потом в Пензенскую школу летчиков, становится летным инструктором. Вскорости судьба привела ее в Центральный аэроклуб Осоавиахима, который располагался в Тушино, недалеко от Москвы. На дворе стоял 1933 год. Здесь Валентина Степановна готовила молодых учлетов. До 1934 года она подготовила 86 пилотов, многие из которых потом проявили себя в небе Испании, на Халхин-Голе и в период Великой Отечественной войны. Однако вскоре ее инструкторская деятельность была прервана: В. С. Гризодубову приглашают в Особую сводную агитэскадрилью имени М. Горького, в которой она трудилась до 1938 года. Задача, стоявшая перед летчиками агитэскадрильи, заключалась в следующем: добираться до самых отдаленных уголков Советского Союза и агитировать молодежь за участие в развитии отечественной авиации. Так В. С. Гризодубова получила возможность облететь бескрайние просторы нашей Родины. Уже в 1935 году за активную и плодотворную работу она была удостоена ордена Трудового Красного Знамени. В агитэскадрилье В. С. Гризодубова отточила свое летное мастерство: она пилотировала самолеты разных типов и конструкций. «Летчики много говорили о Валентине Гризодубовой, — вспоминала М. М. Раскова (которая потом была штурманом в экипаже Валентины Степановны). — Мне часто доводилось слышать, что это замечательная летчица, что она много и очень хорошо летает. Я искала случая с ней познакомиться. Однажды на выпускном вечере в Академии кто-то из слушателей сказал мне, что видел только что Гризодубову. Я очень обрадовалась…
— Вот она стоит с летчиком-истребителем Соколовым. Это ее муж.
Красивая женщина в изящном шелковом платье кокетливо и мило улыбалась. Из-под густых ресниц как-то очень лучисто и тепло смеялись ее глаза. Они мне особенно понравились и запомнились. Заговорить с нею не удалось, ее отвлекли. Когда она твердой, почти мужской походкой немного вразвалку направилась в зал, я подумала: “Да, это, конечно, летчица…”».

 

Валентина Степановна Гризодубова. 1938 год

 

А саму Валентину Степановну в то время наполняли мечты о дальних перелетах. «Правильно говорят: болезнь небом неизлечима, — вспоминала в конце жизни в одном интервью наша героиня. — Но я, честно говоря, готовила себя к рекордам. В них тогда виделся мне смысл жизни. Как это в песне поется: “Мы хотим всем рекордам наши звонкие дать имена”. А тогда американки нас здорово обгоняли. Да почти по всем позициям нас обставляли. Меня прямо зло брало. Однако понимала: для того чтобы сыграть Первый концерт Чайковского в си-бемоль миноре, надо руку набить. А для авиационных “аккордов” нужно опыта поднабраться. Чтобы никакая неожиданность не помешала достичь цели. Когда почувствовала в себе силы, сказала Орджоникидзе: все, готова идти на рекорды!» Так у В. С. Гризодубовой созрела мысль устроить женский дальний беспосадочный перелет.
«Однажды, — вспоминала М. М. Раскова, уже успевшая познакомиться с В. С. Гризодубовой, — мы медленно шли с ней по длинным коридорам общежития Академии и вели самый сокровенный разговор, какой только может быть между двумя летчицами. Мы мечтали летать как можно больше, как можно дальше. Поздней ночью в коридоре общежития у нас начала созревать идея далекого беспосадочного женского перелета. После этого мы стали встречаться чаще. Каждый раз мы разговаривали о полетах. Все чаще и чаще возвращались к нашей общей мечте — полететь вместе. Но все это еще было довольно туманно. Неожиданно, как-то осенью 1937 года, Валя позвонила мне по телефону:
— Марина, хочешь слетать со мной на маленький рекордик?
— На какой?
— На спортивный рекорд, на дальность. Освободись на несколько дней от работы, полетаем над Москвой…
Я пришла на Тушинский аэродром… На ней было изящное пальто, легонькие туфли на высоком каблуке, красивая, модная шляпка. Как бы в оправдание своего костюма Валя сказала:
— Я ведь случайно пришла на аэродром. И не думала летать сегодня.
Но она полетела. Надела сверх пальто парашют, на голову — шлем, скинула с ног нарядные туфельки и в одних чулках полезла в самолет. Впервые в жизни летала она на машине нового класса. Но как красиво оторвался самолет от земли! Находившиеся на аэродроме летчики шумно хвалили Гризодубову. Я стояла и слушала их оживленные разговоры.
— Вот такому взлету можно позавидовать!
Меня охватила такая гордость, будто говорили обо мне самой. Было приятно слышать, что опытные летчики так отзываются о работе женщины-пилота, и особенно приятно, что так говорят о моей подруге Вале. Она села так же великолепно, как и оторвалась от земли…»
Речь шла о том, чтобы совершить беспосадочный перелет на Дальний Восток. Вторым пилотом в экипаж решили пригласить Полину Осипенко. «Когда Полина приехала в Москву, — вспоминала М. М. Раскова, — мы вместе с ней отправились к Вале. Валя сидела в своем обычном летнем платье и баловалась с сыном (Валя жила в одной комнате с матерью, мужем и маленьким сынишкой, которого со дня рождения начали называть Соколиком. Я увидела, что моя подруга не только летчик, но и замечательная мать. Ребенок шумел, но это нисколько ее не обременяло. Она с таким восторгом следила за каждым его движением, что я даже ей позавидовала… Прекрасная это семья! Дружная, спокойная). Полина смотрела на Валю с явным недоверием. Она в это время, наверное, думала: “Не может быть, чтобы такая «комнатная» с виду женщина была способна на дальний перелет”. Действительно, Валя у себя дома ничем не напоминала Валентину Гризодубову, знаменитую советскую летчицу. Ничто в ней не обнаруживало летного человека. А когда мы с Валей сели за рояль и стали играть, Полина совсем была сбита с толку. Впоследствии она сама откровенно призналась, что в эти минуты думала: “Вот, какой-то женский базар. Несерьезное это дело”. Сели ужинать. Валя заговорила о полете. Она сразу обратилась к Полине, как к старой знакомой, и сказала:
— Так вот, Полина, нам разрешают перелет. Мы решили лететь на Дальний Восток, чтобы побить международный женский рекорд дальности.
И Валя стала подробно рассказывать о машине. Говорила деловито, просто и убедительно. Очень терпеливо и со знанием дела отвечала на вопросы Полины. Уже по глазам Полины и по ее тону было видно, что мнение ее о новой знакомой изменилось. Валя пошла провожать нас до лестницы. Настроение было радужное, мечтательное. Валя сказала:
— Вот будет славная тройка! Мы должны сработаться, должны дорожить друг другом. Когда люди идут на большое дело, им надо быть хорошими друзьями, чтобы жизнь одного была дорога другому.
Распрощались. На улице Полина поделилась со мной своими впечатлениями:
— Знаешь, мне сперва показалось, что все это “липа”, а теперь я вижу, что дело серьезное. Боевая она, Гризодубова…»

 

Летчицы Марина Раскова, Полина Осипенко, Валентина Гризодубова

 

24 сентября 1938 года с Щелковского аэродрома вылетел самолет «Родина» (ДБ-2б): первый пилот — В. С. Гризодубова; второй — П. Д. Осипенко; штурман — М. М. Раскова. Спустя 26 часов 29 минут «Родина» совершила посадку на Дальнем Востоке недалеко от поселка Керби, в пяти километрах от реки Амгунь. Под крылом осталось 6 450 километров пути. Весь полет происходил в тяжелых погодных условиях: ночь, облачность, обледенение. Приходилось лететь на большой высоте (над облаками) — с надетыми кислородными масками. Спустя 12 часов прервалась радиосвязь. Летчицы в конце пути немного заплутали и вышли не в район Хабаровска, как планировали, а к Тугурскому заливу Охотского моря. Пришлось развернуться на 180 градусов и лететь к Комсомольску-на-Амуре. Но долететь до этого пункта не получилось: кончилось топливо в баках. Садились отважные путешественницы на болото в глухой тайге. М. М. Расковой пришлось прыгать с парашютом: боялись, что, находясь в нижней кабине, она может пострадать при посадке «на брюхо». Но машина приземлилась ювелирно: не было разбито ни одно стекло, погнулись только кончики винтов. Их обнаружили с поискового самолета спустя лишь девять дней. Но прежний мировой рекорд был побит. Страна с ликованием встречала героинь. Указом Правительства СССР все они были удостоены званий Героев Советского Союза. После своего триумфа, в 1939 году, В. С. Гризодубова была назначена начальником Управления международных воздушных линий Гражданского воздушного флота, училась в Ленинградском институте инженеров ГВФ. Незаметно наступил 1941 год. Грянула война.

 

В. С. Гризодубова. Москва, 1940 год.

 

Но на фронт Валентина Степановна попала не сразу, а только спустя некоторое время, с апреля 1942-го. Согласно приказу начальника Главного управления ГВФ ее откомандировали в распоряжение начальника ВВС РККА. Валентина Степановна была назначена командиром 101 транспортного авиаполка 1-й транспортной авиадивизии Авиации дальнего действия при Ставке ВГК. «В. С. Гризодубова, — вспоминал маршал авиации А. Е. Голованов, — еще осенью 1941 года просила меня зачислить ее в нашу дивизию. Я предложил ей тогда поехать в Казань, где находился наш запасной полк самолетов ТБ-7 (Пе-8), но в полк она в то время не попала, так как была занята эвакуацией семьи. К весне 1942 года, устроив семью, В. С. Гризодубова вновь обратилась к нам с просьбой о зачислении в АДД. О всех назначениях командиров полков, пока наших полков было еще немного, я докладывал Сталину, хотя и имел право решать эти вопросы сам. Сталин был немного удивлен, что на должность командира полка, где будут нести службу мужчины, предлагается женщина. До войны Гризодубова была начальником одного из управлений ГВФ, и я доложил, что с транспортным полком она должна, по моему мнению, справиться. Сталин против моих доводов не возражал. Здесь же ей было присвоено воинское звание, если мне не изменяет память, майора (вскоре она получила звание подполковника — прим. авт.)». Вначале полк, которым руководила В. С. Гризодубова, должен был выполнять только фронтовые грузовые перевозки. Однако уже по прошествии недолгого времени его решили подключить к выполнению заданий по бомбардировке сил и коммуникаций противника. Для этого самолеты Ли-2, на которых летали гризодубовцы, были модернизированы: установлены держатели для бомб, дополнительные топливные баки и оборудована кабина стрелка-радиста с пулеметом. Кроме того, пилотам часто давали задания вылетать к партизанам — доставлять военные грузы и вывозить из районов партизанских действий раненых и детей. 101-й авиаполк прошел с боями большой путь — Ленинград, Сталинград, Орел, Курск, брянские леса, Белоруссия, Украина. Гризодубовцы также бомбили военные объекты в Восточной Пруссии. Задания выполнялись несмотря на тяжелую погодную обстановку, огонь немецких ПВО и атаки самолетов противника. Осенью 1943 года 101-й авиаполк был переименован в 31-й гвардейский бомбардировочный авиаполк, а В. С. Гризодубовой присвоено звание полковника.
Находясь на должности командира полка, Валентина Степановна проявила себя как тонкий стратег. Так, например, в июне 1942 года летчики полка В. С. Гризодубовой снабжали грузами войска, которые вели упорные бои в окружении под Ленинградом. Стояли белые ночи, облачность отсутствовала. В этих условиях самолеты противника легко перехватывали наши машины, потери были большими. «Валентина Степановна, — вспоминал начальник штаба 101-го полка А. М. Верхозин, — используя свою власть, по-прежнему могла посылать экипажи в тыл врага и терять их в бою с истребителями противника. Могла, но это было не в ее характере. Она выяснила причины неудач, изучила тактику воздушного противника и предложила изменить тактику действий наших летчиков, чтобы свести на нет преимущества фашистских истребителей в воздухе. Маршрут к цели решили прокладывать над болотистой местностью и лесными массивами и летать по этому маршруту на малой высоте. Самолеты Ли-2 оказались невидимыми на фоне леса, тогда как в условиях белых ночей экипажи прекрасно видели истребители гитлеровцев. Кроме того, из турельных пулеметов Ли-2 удобнее было вести огонь по противнику, когда он находился выше. Так светлые ночи, помогавшие фашистским истребителям, стали выручать наших летчиков. Выполнение важного боевого задания пошло успешно». Но Валентина Степановна не только командовала полком с аэродрома. На ее счету — 200 боевых вылетов, в том числе 132 ночных.
«Как-то раз (в 1942 году. — прим. авт.), — продолжает А. М. Верхозин, — разведка донесла, что гитлеровцы готовятся к наступлению.
— Значит, будет у фашистов перегруппировка войск, — сказала Гризодубова, — надо готовиться к налетам на железнодорожные узлы, мосты! И совершенно ясно, что зенитный огонь противника там будет ожесточенный. Так и получилось. Через три дня нам отдали такой приказ. На предварительной подготовке к полету Гризодубова сказала экипажам:
— Вылетаю первой. Для обозначения цели зажгу ее. Сделаю два захода. В первом сброшу зажигательные, во втором — фугасные бомбы. Вам следует бомбить с одного захода серийно всеми бомбами (четыре по двести пятьдесят килограммов).
Еще на маршруте их атаковал фашистский истребитель. Гризодубова уходила маневром, а стрелки, зорко осматривавшие воздушное пространство, открыли огонь. Истребитель отвалил. Валентина Степановна тем временем использовала встретившуюся облачность, вошла в нее и продолжала идти к цели. Над целью самолет командира был схвачен двенадцатью прожекторами. Свет их слепил глаза. Приказав задернуть шторки на стеклах кабины, пилотируя самолет только по приборам (то есть вслепую — прим. авт.), Гризодубова шла на боевом курсе, не обращая внимания на разрывы зенитных снарядов. Несмотря на ожесточенное сопротивление противника, Валентина Степановна сделала два захода. От наших бомб у гитлеровцев возник крупный пожар — горели боеприпасы. Экипажи остальных самолетов, летевшие за своим командиром, бомбили уже горевшую и хорошо заметную цель». Валентина Степановна вообще во время вылетов на боевые задания всегда умела виртуозно маневрировать самолетом. Это помогло ей и в боях за Ленинград, когда, уходя от «мессершмитов», она низко опустилась к воде озера, над которым пролетала так, что лопасти винтов чуть не задевали воду. Штурман самолета В. С. Гризодубовой даже закрыл глаза — сейчас разобьемся! Но Валентина Степановна мастерски вела машину. Совершив свой «смертельный номер» над водой, она успешно оторвалась от самолетов противника. Другой случай произошел уже в 1943 году. Звено полка В. С. Гризодубовой вылетело бомбить переправу. На пути к цели гризодубовцы были атакованы множеством вражеских истребителей. Три наших самолета были сбиты, остальные не смогли сбросить бомбы из-за плотного зенитного огня. И только Валентине Степановне удалось выйти на цель. Умело лавируя среди низких облаков, оставаясь невидимой для врага, она вышла на переправу и успешно разбомбила ее. Вообще, ее стиль был — идти на бомбежку переправ на предельно малой высоте. Валентина Степановна считала, что так легче всего уходить от огня зениток и точнее подходить к цели бомбометания. Летчики 101 авиаполка не зря считали своего командира настоящим героем. Знаменитый советский летчик, генерал-полковник Георгий Байдуков однажды сказал: «Будь она в моем авиакорпусе, я не задумываясь представил бы ее к званию Героя. Странно, что при столь очевидных боевых заслугах этого не было сделано».

 

Первый женский экипаж, совершивший беспосадочный перелет «Москва – Дальний Восток» на самолете «Родина»: П. Д. Осипенко, В. С. Гризодубова, М. М. Раскова, 1938 год

 

Вместе с тем стоить отметить, что В. С. Гризодубова делала вылеты не только в качестве боевого летчика, но для проверки своих экипажей, занимая место второго пилота. Ее интересовало, слажены ли действия летной команды, как себя ведет экипаж на боевом курсе и непосредственно во время сбрасывания груза или авиабомб, проверяла, успешно ли поражена цель, облетая ее еще некоторое время после того, как удар был нанесен и наши самолеты уже ложились на обратный курс. Очень часто после таких полетов в самолете Валентины Степановны обнаруживали десятки пробоин от снарядов и осколков. Был в 101 авиаполку и такой случай. Капитан А. М. Пеньков несколько раз терял выдержку: возвращался с задания, не долетев до цели из-за боязни плотного зенитного огня. Его вполне могли отправить в штрафной батальон, но Валентина Степановна решила этого не делать. При всем том «Гризодубова не ограничилась воздействием на Пенькова одними лишь убеждениями, — вспоминает А. М. Верхозин. — Она решила применить и другой метод — показать личный пример командира. На очередное боевое задание Валентина Степановна взяла капитана Пенькова в состав своего экипажа. Представьте себе состояние Пенькова в этом полете: здорового летчика-мужчину повела учить смелости в бою летчик-женщина! Пеньков, сидя рядом с Гризодубовой, не мог скрыть своего волнения. А женщина за штурвалом самолета была совершенно спокойна и, словно в обычном учебном полете, делала ему замечания по технике вождения самолета в боевых условиях. Во время этого полета в тыл врага она учила летчика смело вести самолет к цели, когда противник оказывал сильное противодействие — стреляли зенитки, нападали фашистские истребители. Получив урок, капитан Пеньков самостоятельно совершил более сотни боевых вылетов».
Валентина Степановна горой стояла за летчиков своего полка. Однажды был получен приказ сделать подряд два ночных вылета к партизанам. Но пилоты В. С. Гризодубовой были вымотаны в предыдущую ночь: они совершили по два вылета на бомбежку и спали после этого не более двух часов; днем же им пришлось проделать трехчасовой вылет на другой аэродром. Валентина Степановна указала в штабе на эти факты и объяснила, что они могут привести к лишним потерям.
— Дело не в боязни потерь, — твердо заявила В. С. Гризодубова. — Они в войне неизбежны, и командир, организующий бой, конечно, учитывает возможные потери. Но «победа любой ценой»… — Валентина Степановна отрицательно покачала головой. — Мы ведем войну справедливую, — уверенно продолжила она. — За жизнь людей и для жизни людей. Так что прежде чем посылать летчиков в бой, командир обязан подумать, образно выражаясь, стоит ли игра свеч? Не сожжет ли он в бою столько жизней, что победа окажется пирровой? — Вы умница, Валентина Степановна, — сказал один старый генерал, присутствовавший при этом разговоре. Или вот еще случай. Летчик В. П. Бибиков, взлетая с партизанского аэродрома при очень короткой взлетной полосе, зацепился за дерево. Машина рухнула, пилот погиб. Аварийная комиссия пришла к выводу, что погибший проявил недисциплинированность, вовремя не прервав полет. В. С. Гризодубова выступила против такого решения.
— Представьте себе, — сказала она полковнику — председателю комиссии, — что солдату дана команда: в атаку! Если солдат будет кланяться каждому выстрелу врага, бояться, что не преодолеет заграждения, он не сможет отбежать от своего окопа ни на шаг. Значит, атака не состоится из-за недисциплинированности солдата. А если он устремится в атаку смело и победит врага или сам погибнет, о нем скажут: храбрый, дисциплинированный солдат. Так почему же летчика, который решил взлететь во что бы то ни стало, но погиб при этом, почему мы должны признать его недисциплинированным? Если летчик при взлете начнет сомневаться: вдруг не взлечу, вдруг задену видимые за взлетной полосой деревья или здания, он вообще не взлетит, особенно на ограниченном по размерам аэродроме. Значит, боевой вылет не состоится. И не состоится из-за недисциплинированности летчика. Нет, — заключила В. С. Гризодубова, — В. П. Бибиков погиб как герой. Как солдат, который выполнил долг до конца.
В результате В. П. Бибиков посмертно был награжден орденом Отечественной войны.
Однажды молодой летчик А. А. Шуваев был сбит над линией фронта и покинул самолет. Но машина не разбилась: ее сумели довести до аэродрома штурман и радист. Когда Шуваев добрался до части, его решили судить. Но командир полка остудила пыл штабистов.
— Чего добьется суд от А. А. Шуваева? — спросила Валентина Степановна. — Он только начинает жить. Судом мы погубим в нем человека. Скажите, комиссар, — обратилась она к замполиту Н. А. Тюренкову, — как вы думаете?
— Я считаю, что А. А. Шуваев просто попал в беду, — ответил Н. А. Тюренков.
— Вот это самое верное определение, — воскликнула В. С. Гризодубова. — Можно еще добавить, что по нашей вине. Когда формировали экипаж А. А. Шуваева, мы, видимо, поторопились…
— Помню, — сказал Н. А. Тюренков, — вы говорили, что в состав молодого экипажа нужно ввести опытного второго летчика, штурмана или борттехника. Но тогда мы думали, что боевые комсомольцы справятся сами.
— И оказалось, не справились, — заметила Валентина Степановна. — А будь среди них уже повоевавший летчик, все могло кончиться по-другому. Теперь, когда этот экипаж получил хороший урок, предлагаю из строя его не выводить. Следует заменить только командира корабля, назначить его в другой экипаж вторым летчиком. «Мы хорошо поняли, насколько была права Гризодубова, — вспоминал А. М. Верхозин, — требуя от нас сочетания работы старых летчиков и молодых: кроме порыва, молодежного задора воздушным воинам нужен еще опыт, нужна закалка».
Валентина Степановна Гризодубова никогда не скрывала своей точки зрения и, если считала себя правой, готова была идти до конца. При этом она не стеснялась использовать свою широкую известность в стране и полномочия депутата Верховного Совета (она была избрана в 1938 году). Вот какой случай описывает А. М. Верхозин: «Хорошее настроение испортилось у меня вызовом к начальнику тыла гарнизона, генералу интендантской службы Поджарову… Поджаров за год войны не изменился, остался мирным генералом. Отвечая за тыловые подразделения и за гарнизонную службу, он больше всего интересовался соблюдением распорядка дня: чтобы люди ложились спать и вставали в строго установленное время.

В. С. Гризодубова. Москва, 1945 год

А то, что многие улетали с вечера в тыл врага и часто возвращались оттуда утром, в его распорядке дня не предусматривалось. Как и в мирное время, Поджаров выходил рано утром на дорогу, останавливал всех, кто шел с аэродрома, и строго спрашивал, почему они ходят по гарнизону до подъема…
В то утро начальник гарнизона встретил экипаж старшего лейтенанта Григория Иншакова, смелого воина, любителя шуток. Летчики после удачного вылета с песней направлялись в общежитие.
— Долго вы будете ночью по гарнизону шляться? — строго спросил Поджаров.
— До дня победы, товарищ генерал, — весело ответил Иншаков.
— Поболтай мне еще — под суд отдам за пререкания.
— А я думал, поздравите нас. Здорово же мы бомбили сегодня!..
— А ну, пойдем в комендатуру, там поговорим…
Днем Иншакову отдыхать не пришлось. Началось дознание. Летчика привлекали к ответственности за пререкания с начальником гарнизона. Долго Гризодубова доказывала генералу Поджарову, что его распорядок дня пригоден только для мирных условий, что ему надо готовить в бой летчиков, вселять в них бодрость и уверенность в победу, а не дергать людей ненужными придирками, будто они виноваты, что воюют ночью. Убедить человека, который остался глух к неоднократным призывам отрешиться от мирного благодушия и зазнайства, не удалось. Тогда Валентина Степановна обратилась за помощью в партийные органы… Генералу пришлось проститься не только с мирным настроением, но и с должностью начальника авиагарнизона».

В 1946 году полковник Валентина Гризодубова выходит в запас и ­возвращается в гражданскую авиацию

Был еще эпизод, когда в интересах общего дела Валентина Степановна решила воспользоваться своим авторитетом. Летчики 101 авиаполка часто транспортировали из партизанских отрядов на Большую землю детей (за всю войну их было вывезено гризодубовцами четыре тысячи). Но в полете на большой высоте детишки осенью мерзли, так что летчикам приходилось заворачивать их в свои летные куртки. Тогда в ноябре 1942 года Валентина Степановна, используя свои права депутата Верховного Совета СССР, доложила управделами Совнаркома об отсутствии у детей партизан необходимой одежды. Оттуда доклад был сделан в ЦК, поступило распоряжение укомплектовать авиаполк наборами теплых вещей. С 25 ноября заводы легкой промышленности в Москве приступили к изготовлению одежды для партизанских детей. Работницы не отходили от станков, и в три дня заказ был выполнен. Одежду доставили на аэродром и распределили по самолетам, которые садились на партизанских лесных аэродромах. Малыши больше не тряслись от холода при перевозках.
Да, Валентина Степановна Гризодубова была человеком большой отваги, чести и милосердия. Но свой героизм она проявляла не только в небе, вылетая во вражеские тылы. Воспоминания А. М. Верхозина сохранили для нас описание следующего происшествия. «После возвращения с боевого задания командир полка находилась на старте. Вдруг все увидели, что самолет соседнего полка стал подавать световые сигналы бедствия: “Иду немедленно на вынужденную посадку”. Моторы не работали. Не дотянув ста метров до посадочной полосы, самолет ударился о землю и загорелся. Огонь мгновенно охватил машину, языки пламени лизали несброшенные бомбы. Послышался крик о помощи. И, как ни странно, ни командир соседнего полка, ни офицеры штаба не бросились на помощь своим товарищам. Их сковал страх перед неизбежным взрывом бензобаков и бомб. Пример показала В. С. Гризодубова. Она побежала к горящему самолету, за ней последовали офицеры и сержанты нашего полка. Обжигая лица и руки, люди открыли заклиненную дверь самолета и вытащили раненых из огня. Опоздай они на одну минуту — все было бы кончено…
Утром, возвращаясь с аэродрома, я спросил Гризодубову:
— Товарищ командир, когда вы бежали к самолету, знали, что он может в любую секунду взорваться?
— Знала, — ответила она.
Мы искренне завидовали ее смелости и чувствовали себя виноватыми. Ведь и мы были на старте, но не бросились первыми, чтобы помочь гибнущим людям. И только увидев пример своего командира, последовали за ней».
Летчики 101 полка между собой уважительно называли В. С. Гризодубову «матушка». «Уж очень не по-военному. Почему?» — спросила у нашей героини в интервью после войны корреспондент журнала «Работница». В. С. Гризодубова ответила: «Потому что всегда с бедой и радостью ко мне шли».
В конце 1944 года Валентину Степановну отозвали с фронта. Возможно, на это повлиял неприятный конфликт между летчицей и командующим Авиацией дальнего действия маршалом А. Е. Головановым из-за неприсвоения Валентине Степановне звания генерала и некоторых других проблем (об этом инциденте можно прочитать в воспоминаниях А. Е. Голованова). Но по версии большинства исследователей, дело заключалось в том, что В. С. Гризодубова была введена в состав Чрезвычайной комиссии по расследованию злодеяний фашистов на оккупированной территории. Состав комиссии занимался подготовкой дел для передачи в Международный суд. Материалы впоследствии были представлены на Нюрнбергском процессе. Одновременно Валентина Степановна вела широкую деятельность по помощи репрессированным гражданам Советского Союза. Эту работу она не прервала и после окончания войны. Всего ей удалось помочь более чем четырем тысячам человек (по другим данным — более чем десяти тысячам). Летчица говорила, что недостаточно просто вернуть человека из лагеря, надо еще помочь ему устроиться на работу, завести жилье. У нее было множество опекаемых, о которых она заботилась как родственник и которые остались ей благодарны на всю жизнь.

 

В. С. Гризодубова. Москва, 1973 год. Уже будучи в солидном возрасте, даже постепенно теряя зрение, Валентина Степановна потрясающе водила машину.
Ей подчинилось небо, чего ей было бояться на земле? На Ленинградке гонщицу знали

 

Памятник советской летчице, Герою Советского Союза Валентине Степановне Гризодубовой был открыт в городе Москве в 2000 году, расположен на Кутузовском проспекте, напротив дома № 34.
Автором памятника является скульптор С. Щербаков

В 1946 году В. С. Гризодубова демобилизовалась из армии и была назначена в НИИ-17 заместителем начальника по летной части. В этом секретном учреждении испытывали новейшие приборы навигации и наведения для самолетов. Герой войны летчик Г. Ф. Байдуков вспоминал: «Я хорошо помню тот период. Послевоенные годы. Авиация входила в реактивную эру, становилась сверхзвуковой. Процесс освоения новой техники был трудным. Были аварии, были потери… Многое приходилось делать впервые. В этот период Валентина Степановна с присущей ей энергией взялась за новое дело. Далеко не все тогда понимали его важность. И Гризодубовой приходилось с немалым трудом пробивать стену непонимания. Самолеты все больше и больше оснащались всевозможными приборами, различной аппаратурой, специальными электронными комплексами. Доводить их часто приходилось прямо на местах. Это усложняло и удлиняло испытания. Гризодубова, имея большой опыт их проведения, предлагала создать центр летных испытаний. И при поддержке умных, видящих перспективу руководителей дело сдвинулось». Этот центр назвали ЛИБом — летно-испытательной базой. С 1963-го она стала НИИЛИЦем — научно-исследовательским летно-испытательным центром. В. С. Гризодубова возглавляла его до 1972 года. После этого она заняла должность заместителя начальника в Московском научно-исследовательском институте приборостроения, где и проработала до 1993 года. В 1986 году ей было присвоено звание Героя Социалистического Труда. В. С. Гризодубова стала единственной женщиной в нашей стране, которая была удостоена одновременно и Звезды Героя, и Звезды Героя Труда. Скончалась Валентина Степановна 28 апреля 1993 года.
В Москве на Кутузовском проспекте ей установлен памятник. На его постаменте можно было бы высечь слова прославленного отечественного летчика Михаила Громова: «Если писать о Гризодубовой, то книгу нужно и должно назвать: “Ум, энергия, воля, человечность”».

 

текст: П. Котов

 

 
Школа.Москва
#Зов неба

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

1 Звезда2 Звезды3 Звезды4 Звезды5 Звезд (1 оценок, среднее: 5,00 из 5)
Загрузка...
Поделиться

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: